Евгений Шестаков
Утро себядержца
Описание
Натянув как попало мятую прачку, Никита вышел на крыльцо, глубоко вдохнул и сделал несколько упражнений усами.
Холодало. Подбежал бассейничий, поцеловал ручку, ловко надел ему зимнюю купальную шапочку с рогом для пробивания льда. Отпихнув его, Никита подошел к краю, осанился, осенился, раскинул руки. И пал обледь живым крестом. Хрястнуло. Булькнуло. Поплыло.
– Пробил, батюшко наш, пробил! – радостно крикнул сверху звонарь, ударяя своей и сыновней головой в колокол. – С благодатью будем! Барин лед пробил! Чудо Божие на подходе!
Будто услышав, флюгер на флигеле заскрипел, обернулся, показал зюйд-вест, снес яйцо и прокуковал время. Затем прокаркал новости и погоду.
В горнице открылось окно, высунулась простоволосая простогрудая Марья. Прелести ее свесились, тронули снег, охнули, втянулись обратно.
– Кит Сергеич! – позвала Марья, – компьютер задвоеточил! Оно к чему?
– Барин! Барин! Радость какая! Ласточка тройкой ожеребилась! – бежал к дому брассом безногий конюх Игнат. – Две кобылки и кобылек! Игручие! За клубком шесть верст проскакали!
Телятник Макар, ахая и дрожа, выводил из стойла корову.
– Кит Сергеич, любушка ты мой, барин! Сидит!! Сколь месяцев мы с ей маялись-то с тобой! Глянь! Сидит! Сидеть!!!
Корова села, косясь на поводок и жуя намордник. В панорамных глазах ее ясно светился служебный долг.
Обойдя свиной плац, Никита хлопнул протянутую ему на подносе рюмку, лобызнул девку, которую подсунул охальничий, обнял ключника, погладил брелочника и поднял вверх унизанный победитовым перстнем палец.
– Родные мои! Я без вас, вы без меня – говно! А вместе мы – сила! – сказал Никита и заплакал в плечо нужничему.
– Скорость, умноженная на массу и одетая в форму, – бормотнул, водя камерой, оператор. Софиты жарили. Потеплело.
– Снято? – спросил Никита.
– Снято, батюшка, – ответил оператор. – Называть будем, или как всегда обозначим?
– Подсолнечный запор. Нет... Солнечный мудак. Нет... А, ладно... Потом что-нибудь нарисуем.
