Шестаков
Люблю писать на заказ. Вспомнишь, прослезишься, а тебе за это заплатят. Вот за это, к примеру.
Бывают люди, которым орально не повезло. Мой комроты в 213-й мотострелецкой дивизии Приволжского молодецкого округа имел такой тонкий голос, что иногда хотелось дать ему титю. Крутой офицер, он водил все виды наземного транспорта и стрелял в зернышко яблочка от бедра. Но вместо мощного командирского "Отставить!" он так трагически пищал "Атятять!", что задние товарищи солдаты втыкались носом в спины передних, которые тихо выли, чтобы не ржать.
Бывают люди, которые достигают расцвета даже не в полтинник, а в стольник. Моя прапрабабка Арина дожила до ста трех, а сто отметила как никто. Развела костер. Опалила хорошенько оглобли телеги, запрягла лошадь, растрепала седины и поехала по соседним деревням. Подъехав к богатому дому, голосила и плакала, несчастная старая погорелица, оставшаяся без угла и копеечки. Денег, однако, не брала, а просила налить. Испуганный народ легко наливал. Домой вернулась довольная и усталая, похрапывая в телеге, лошадь животное доброе и надежное, всегда довезет, не то что эти ваши байки и скутеры.
Бывают люди, способные красиво нахлобучить других людей. Двадцать лет назад сидел я в кабинете Геннадия Хазанова в Театре Эстрады, что-то обсуждали, он исполнял тогда множество моих монологов и даже песен. Вдруг секретарь доложил, что на прием просится полковник киргизской армии. Зашел большой полный мужчина, русский, снял шапку и стал жаловаться Хазанову на то, в каком ужасном состоянии находятся БТР его полка, огромная нехватка запчастей, особенно коленвалов, не может ли Хазанов чем-то помочь. Спросил, как меня зовут, стал жаловаться и мне. Видимо, у меня в тот момент одновременно был включен ручник и нажата тормозная педаль, поэтому я просто сидел и охреневал. А Хазанов вникал в просьбы, уточнял, записывал, переспрашивал, тот подробно отвечал, минут семь, не меньше, пока до меня не дошло, что в кабинете два артиста и идиот. Не узнал я Евгения Александровича Моргунова, он был уже старый, они оба это поняли и тут же развели меня, как целку. Умели люди. Я довольно крупный тролль в рунете, мне грозили за насмешки судом боксер Валуев и министр Мединский, сразу трое известных политологов с умными лицами обсуждали мою пародию, приняв ее за реальные слова знаменитого персонажа. Но это все буквы на экране. А вот зайти в мокром полушубке и мгновенно разыграть профессионального юмориста - это мощь. Он два раза пожал мне руку, здороваясь и прощаясь. Через год его не стало. Его руку и эту мощь Артиста я помню так же хорошо, как его роли в фильмах.
И бывают люди, умеющие делать людей из детей. Дядя Вася Безрядин был шахтер с черным указательным пальцем, который хорошо смотрелся, когда он крутил им у седого виска.
-- Каким в жопу летчиком, малой? У мамки у твоей очки на ширину плеч, и у тебя будут, по зрению не пройдешь. Не надо тебе летчиком, их сбивают, они потом по лесу без задних ног ползут, грибы едят, листья, зачем тебе это? Ты вон писателем стань, я тебе говорю, самая выгодная профессия, лучше только жуликом. Ты научись читать, чтобы страницу не моргая, чтобы все слова насмерть знать. Тебе задание дадут, опиши нелегкий труд шахтеров. В малотиражке. Ты сядешь и напишешь, что вот, мол, Безрядин Василий Борисович, потомственный стахановец и патриот своей шахты, превозмогая горных пород, в честь столетнего юбилея в полной темноте наощупь вырубил из угля бюст Ленина. Конный. Я, кстати, могу. И тебя сразу самолетом в Москву, в “Известия”, талант развивать. Сядешь и напишешь, как хорошо живется людям, когда не надо в магазинах в очередях стоять. Потому что все равно нету ни хера. Кроме селедки, дай ей бог здоровья. И тебе сразу отпуск на море и ордер на дачу, разорвись. Будешь себе книжки писать да алименты проводницам платить. А потом про тебя самого напишут. Мол, живет в Перделкино, где старые почетные писатели духовно трудятся, плодовитый самородок Женя, из глубины сибирских руд опа здрасьте. Да меня помянут. Мол, в гроб сходив, благословил. Простой шахтер Василий Безрядин, фронтовик труда, инвалид, одна нога здесь, другая на рельсе в шахте осталась…
Мне 53, я сижу в горах на шезлонге черный, пью чай со льдом и совмещаю отдых с работой. То ли так само получилось, то ли ты, дядьВась, вправду мне напророчил. Во всем оказался прав. Кроме одного. В сироп я перо не макнул ни разу и никогда не прославлял ничего. Не мое. Посылать подальше и говорить я учился одновременно, это стало моей профессией. Сейчас такой прогресс, аж уши с башки сдувает. И когда в раю вайфай сделают, я ссылки тебе пошлю, почитаешь.
